запискиокино - Blog Posts

«Салам, Синема!» и «Габбех» Мохсена Махмальбаф

Недавно я писала о фильме «Будда рухнул от стыда» Ханны Махмальбаф, дочери Мохсена Махмальбаф. Сегодня же я хотела написать о двух случайно просмотренных фильмов Мохсена Махмальбаф, которые по иронии судьбы идут друг за другом.

Посмотрела я их в обратном порядке: от позднего фильма к раннему и до какого-то периода даже не знала, что их снял один и тот же автор. У меня есть своя совершенно глупая и обывательская методика выбора фильма на вечер - открываю закладки и случайным скроллингом останавливаюсь на одном из ранее лайкнутых постов с фильмами.

Сейчас же, для сохранение логики, я сначала расскажу о «Салам, Синема!» (1995), а потом о «Габбех» (1996).

«Салам, Синема!» - это съемки реальных кинопроб непрофессиональных актеров из Ирана. Мохсен Махмальбаф подал в газету объявление о поиске актеров в свой новый фильм и вместо ожидаемых ста-двухсот человек, пришло больше тысячи. В самом начале фильма показано какой катастрофичный ажиотаж среди людей поселило это объявление. В процессе толкучки на пробы, несколько людей было задавлено в толпе.

Все остальное время мы видим переживания людей на кинопробах, жесткие требования на кастинге и настоящие мысли иранцев о кино, славе и жизни в целом. Мохсен Махмальбаф провоцирует людей на эмоции и действия, задаёт неудобные вопросы и требует от каждого участника заплакать и засмеяться за 10 секунд или эти люди приваливали пробы. На претензию о жестокости и несправедливости такого поведения, режиссер может ответить только то, что не сколько он жесток к ним, сколько это вина самой природы киноискусства. Пытаясь получить роль в фильме, люди и не думают, что они уже играют свою, возможно, главную роль в жизни и от успеха их проб будет решено: вставлять их в фильм или нет.

Весь фильм - чистая импровизация, где съемочная команда не могла знать, что будет дальше и какие люди придут на пробы. «Салам, Синема!» в дальнейшем дал жизнь двух другим его фильмам: «Габбех» и «Миг невинности».

«Салам, Синема!» - манифест любви к кино и о его роли в жизни не только иранцев, но и всего мира, что доказывает интернациональность киноязыка. Не спроста фильм был снят в такую знаменательную для мира дату - 100-летие кинематографа.  В женщинах в чадре легко можно узнать себя, также желающих стать часть кинопроцесса, быть не только пассивными зрителями, но и частью большего. Мы также бы терялись и переживали, проваливая задание за заданием. Вот и получается, что не такие мы и разные, как нам хочется верить.

В этой толпе людей была девушка, которая имела свою, не типичную, причину попасть в фильм. Причину я оставлю в тайне, я думаю, она сама захочет рассказать. Имя девушки - Шагайе Джодат и именно с ней связан следующий фильм Мохсена Махмальбафа.

«Габбех» - название разновидности персидских ковров, которое заучит как имя женщины, не правда ли?

От документальной картины Мохсен перешёл в сюжет фантастический, напоминающий восточные притчи или сны. Кинокартина концентрируется на истории в истории: начинаясь с пожилой пары, что стирают ковёр-габбех, она перетекает в рассказ о влюблённой паре, которой отец невесты не даёт шанса соединиться. Всё что остаётся главной героини в исполнении Шагайе Джодат - это ткать ковёр, повествуя в его узорах о своей истории.

«Life is colour, Love is colour» - говорит дядя Габбех и весь фильм взрывается буйством красок, а где-то вдалеке в ночи звучит волчий вой - это жених взывает к любимой. А как по другому должен говорить чужак? Разве может он говорить «по-нашему»? Нет, он больше зверь, чудовище, что плетётся за ними, но никогда не подойдет слишком близко.

В руках Мохсена Махмальбафа древняя простая притча о любви к чужаку перерастает в размышления о соотношении творчества и действительности в искусстве. Мастерски сделанный ковёр оживляет канувшую в лету историю, где реальное переплетается с фантастическим. Само место, где происходят события фильма нельзя назвать никак по другому, как рай, идеалистический этюд. Махмальбаф не заинтересован в том, чтобы показать реальную жизнь кочевых племён и преобразует их образ жизни в угоду красивой картинке и общей атмосфере умиротворения.

Когда-то в 80-х, вышедший из тюрьмы в начале Иранской революции, хромой из-за пыток парень не знал куда податься и прибился к кинематографу. Никто тогда и не мог предположить, что ему и ещё некоторым режиссерам суждено будет стать пионерами в развитии мирового облика иранского кинематографа. Всё такой же верный в своих принципах Мохсен Махмальбаф воспитал целую кино-династию наследников: супруга, сын и двое дочерей - которые также непоколебимы в своих решениях и действиях.